РУБЕЖ
Сегодня мне предстоит эвтаназия. Какие-то родственники готовятся к моим похоронам. Всё происходит на большой площадке, на улице, где стоит мебель. Я вижу, что часть моих вещей из шкафов уже переложили в картонные коробки. Вспыхиваю, злюсь, нервничаю, ругаю их за то, что взяли без спроса. Я ещё жив и мне самому хочется всё разобрать, посмаковать, подержать напоследок в руках вещи, которые связаны с моей жизнью, с моей историей.
- Вы должны это понимать!
Успокаиваюсь. Не стоит портить отношения с окружающими перед смертью. Беру коробку и перекладываю в неё предметы, освобождая мебельные шкафчики. Какие-то монеты... Плюшкин во мне, сопротивляется. У меня много шкафов, лоджий, кладовок. Совсем недавно видел в выдвижном ящике юбилейные монеты из банка, подержал в руках, подумал: зачем они нужны? Бросил обратно. Как я мог согласиться на смерть? Что за чертовщина происходит? Мне неспокойно, внутри растёт протест. Вдруг вижу, что собралось уже много-много людей на улице, они стоят густой толпой буквой «П», как перед сценой. Среди них вижу старых друзей из родного города, которых не видел десятки лет, старых родственников. Все они приехали на мои похороны, попрощаться. Надо же!
Звонит супруга: - как ты?
Отвечаю вопросом на вопрос - что происходит?
- Так ты же сам согласился, тебе же больно, ты же страдаешь. Ты хотел освободиться от этого, не мучить себя и других.
Странно, думаю, в мире так много интересного. Даже если периодически испытывать боль, я предпочел бы прожить все отмеренные дни. Пусть их осталось мало, но не прерывать же вот так самостоятельно.
- А почему тебя нет, ты где?
- Я на процедурах, у меня нервы, шея сильно болит, я не выдержу и не смогу смотреть, как ты умираешь.
Вроде всё сходится, но червячок остался - как ты позволила мне и согласилась на это?! Бросаю вещи, не успевая их разобрать. Иду к людям. Надо бы переодеться, а то я в чем попало. Но какая сейчас разница?! Мне всё равно, как я одет. Я же скоро умру. Отступает страх публичных выступлений. Наполняюсь лёгкостью и уверенностью. Приятное чувство, когда всё получается само собой. Начинаю здороваться за руку с людьми, чувствую себя хозяином положения, сцены. Тут меня останавливают, отводят и объясняют, что нарушаю сценарий, что не нужно с каждым здороваться...
Зачем всё это? Хочу уйти. Попадаю в какой-то загон и таких как я - много, и все мы двигаемся в сторону смертельной процедуры. Все боятся. Поступает какой-то газ, мы дышим. Предполагаю, что он успокаивает и обезболивает. Приходит мысль, что назад дороги нет, раз согласился, то делать нечего - смерть так смерть. Пытаюсь смириться с положением. И вот моя очередь, мне оттягивают кожу на животе, чтобы ввести через иглу яд... Вдруг понимаю, что не согласен, категорически! Отталкиваю руки и бегу. Попадаю на какую-то площадку, там парень, такой же, как я, беглец. Его отчитывают родители: - как ты мог, ты струсил, мы столько потратили на это мероприятие, все родственники собрались, что мы им скажем, как людям в глаза будем смотреть?
Я хватаю его за руку - забей! Бежим! Нас выносит на площадку, где были мои провожающие, но никого уже нет, только мебель с неразобранными вещами. Нас уже ищут. Входящий звонок от супруги, отвечаю, что некогда, надо бежать. Она с удивлением: - В смысле?!
Бросаю трубку, а контекст всё тот же – общественное порицание. В этом обществе, если согласился на эвтаназию, не можешь уже отказаться, а если отказался, то становишься преступником - тебя ловят и доводят дело до конца. Перелезаем через забор, видим, что за нами гонятся. Я бегу медленнее парня, хочу быстрее, но нет сил, ноги ватные, он моложе и сильнее. Новые мысли о возрасте. Ищу возможности хитрить, забегаем в какие-то подъезды, бежим через чердак в другие помещения. Понимаю, что меня отслеживают по телефонам, отключаю их, вытаскиваю и выбрасываю сим-карты. Пронзает острое чувство, что придётся отказаться от всего: от своих страниц в социальных сетях, от своих номеров сотовой связи. Я не смогу никому позвонить, не смогу ни с кем связаться, смартфоны и соцсети стали частью моей личности. В одном из домов встречаем маму парня, она удивляется, любовь к сыну и общественное порицание за поступок смешивается в ней. Пока разговариваем, собираются люди, узнают нас, кто-то вызвал полицию, нас осуждают. Снова бегу, парня уже потерял.
Через некоторое время иду по улице. Не знаю куда. Из прошлой жизни на мне только одежда и немного денег в кармане, достаточных на пару дней. Думаю, что мне теперь всегда придётся скрываться, отказаться от своей истории, от всех, кого знал, начать жизнь под новым именем… Мосты сожжены. Но я жив и это не может не радовать, а впереди интереснейшая неизвестность... Рубеж.
В смятении и воодушевлении просыпаюсь. Мне часто снятся вполне логичные и последовательные сны. Очень ярко в них переживаю чувства и эмоции. Многие запоминаю. Кого-то будоражит мысль начать всё с чистого листа? Или этот свойственно только моему возрасту? Карьеру завершил, дети выросли… Рубеж
